Введение
Рим и его держава
Рождение Рима
Италийская республика
Римская политическая система
«Наследие» Ганнибала
Великие завоевания
Кризис (133 - 82 гг. до н.э.)
Начало кризиса
Гракхи (133-122 гг. до н.э.)
«Принципат» Мария (111-100 гг. до н.э.)
Катастрофа (99-81 гг. до н.э.)
Молодость (102-81 гг.)
Ранние годы
«Большой террор»
Сулла и его «дело»
Сулланская элита
Популяр (81-61 гг.)
Романтические приключения (81-78 гг.)
Первые шаги (78 - 70 гг.)
«Мирная революция» 70 г.
«Принципат» Помпея (69 - 63 гг.)
Каталина (66-61 гг.)
Триумвир (62-56 гг.)
Союз трех
Консульство (59 г.)
Первая кампания (58 г.)
Покорение Галлии (57 - 56 гг.)
События в Риме. Цицерон и Клодий (58 - 57 гг.)
Лукское соглашение (56 - 55 гг.)
Покоритель Галлии (55 - 50 гг.)
Германия и Британия (55-54 гг.)
Кризис (54-53 гг.)
Амбиорикс
Великое Галльское восстание (52 г.)
Завершение Галльских войн (51-50 гг.)
«Партия Помпея»
Путь к диктатуре Помпея. Рим 53 - 50 гг
Гражданская война (49 - 47 гг.)
«Бархатная революция» (январь - март 49 г.)
План Помпея
Первые операции (март - май 49 г.)
Испанская кампания (май - август 49 г.)
Второе консульство (конец 49 - начало 48 гг.)
Война в Греции (январь - август 48 г.)
Фарсал (9 августа 48 г.)
Диктатор (48 - 46 гг.)
Последствия Фарсала
«Египетская авантюра» (август - октябрь 48 г.)
Александрийская война (конец 48 - март 47 г.)
Фарнак (март - октябрь 47 г.)
Африканская кампания (октябрь 47 - март 46 гг.)
Тапс (март - июнь 46 г.)
Император цезарь (июль 46 - март 44 гг.)
Триумф и власть (июль - ноябрь 46 г.)
Политика милосердия (осень 46 г.)
Календарь
Испанская война (ноябрь 46 - осень 45 гг.)
Наследники
Император Цезарь (ноябрь 45 - февраль 44 гг.)
Новый сенат
Цезарианское руководство
Последние реформы и планы
Большой поход
Цезарь и римская культура
Последняя схватка (44 - 42 гг.)
Заговор (январь - март 44 г.)
Кризис (март 44 - апрель 43 гг.)
Месть (май 43 - 42 гг.)
Наследник Цезаря (42 г. до н.э. - 14 г. н.э.)
Путь к принципату (42 - 31 гг. до н.э.)
«Дело Цезаря» и империя Августа (31 г. до н.э. - 14 г. н.э.)
Перед судом истории (античные авторы)
Современники
Писатели эпохи Империи
Перед судом истории (новая и новейшая историография)
Создатель империи или гениальный неудачник? (западная
историография от эпохи Возрождения до начала 20 века)
Цезарь и «демодернизация»
Отечественная историография
Заключение

Сюжетом этой книги станет политическая биография Гая Юлия Цезаря, представленная на фоне истории Рима. Роль этого выдающегося полководца и политического деятеля в истории римской цивилизации действительно трудно переоценить. Именно с Цезарем был связан переход от республики к монархии и от римского полиса к политической системе Империи, именно с ним связано и превращение римского государства в гигантскую сверхдержаву, владения которой простирались от Британии до Африки и от Евфрата до побережья Атлантики. Эта огромная Империя создала ту высочайшую цивилизацию, которая, вне всякого сомнения, оказала определяющее влияние на последующую историю вплоть до относительно недавнего прошлого и даже современного периода. Победа Цезаря была не просто сменой формы власти, это был переход римской цивилизации и культуры на новый, качественно иной уровень своего развития.
Политическая биография Цезаря стала весьма популярной темой исследований в западной историографии. Ставшие широко известными биографические исследования М. Гельцера, Ж. Каркопино, А. Феррабино, Дж. Бальсдона, Л. Радитцы и многих других ученых1 представляют собой необычайно широкий спектр мнений, суждений и информации о, вероятно, крупнейшем представителе римской истории. С другой стороны, как показывают примеры Т. Моммзена, К.В. Нича, Эд. Мейера, а также — двух изданий «Кембриджской античной истории», французской серии «Всемирной истории» Г. Глотца и гигантского международного издания «Aufstieg und Niedergang der Römischen Welt»,2 тема Цезаря занимает одно из центральных мест в общих трудах по истории гражданских войн 1 в. до н.э., истории римской республики, а иногда и истории Рима вообще. Цезарь, несомненно, стал, быть может, главным символом Рима, что связано не только с его исторической ролью, но и с его яркой и многогранной личностью, которая, возможно, как никакая другая, отражает суть римской цивилизации и римской ментальности.
Наверное сейчас, во введении, нет необходимости говорить о значении Цезаря и его личности, рано как и о том разнообразии мнений, которое существует в мировой историографии. Мы наметим лишь некоторые общие принципы, которым намерены руководствоваться в последующем изложении. Впрочем, перед тем, как это сделать, отметим наличие достаточно значительной разработки темы и в отечественной науке. Прежде всего, это общие труды по истории Рима и исследования о гражданских войнах и раннем принципате (СИ. Ковалев, Р.Ю. Виппер, Н.А. Машкин и др.)3. Единственной специально монографией, посвященной биографии Цезаря, является книга С.Л. Утченко «Юлий Цезарь»4. Хотя речь об историографии (в том числе — монографии С.Л. Утченко) еще впереди, заметим, что несмотря на ряд достаточно существенных различий и разногласий, мы высоко ценим труд своего непосредственного предшественника, ставший первым в отечественной науке серьезным исследованием по данной теме, выполненным в биографическом жанре.
Теперь о нескольких исходных принципах последующего изложения. Особенностью нашего подхода, впрочем, вполне характерного и для предшествующей традиции, является намерение рассмотреть деятельность главного героя на широком историческом фоне. Политическую карьеру, реформы и итоги деятельности Цезаря невозможно понять без общего представления о том, что представляло собой римское республиканское государство и так называемая римско-италийская федерация, ставшая ядром последующей Империи. Перемены, происшедшие в связи с превращением римского полиса в огромную территориальную державу, что позднее стало, наверное, главным делом Цезаря, также нельзя понять без хотя бы суммарного обзора итогов 2 Пунической войны и завоеваний II века до н.э., с которых начался этот процесс. «Наследие Ганнибала»5 во многом определило последующее развитие римской истории. Наконец, вся деятельность Цезаря была направлена на выход из глобального кризиса, начавшегося в 40–30-е гг. II века и достигшего кульминации в катастрофе 80-х гг. I века, что делает необходимым достаточно подробный обзор этих событий. Вопреки расхожему мнению, представляющему Рим этого времени как республиканское государство с развитым принципом разделения властей и могущественную всемирную державу, в указанный период от представлял собой слабое, развалившееся и раздираемое противоречиями общество с разоренными, ненавидящими римлян провинциями, грозящей отовсюду внешней опасностью, пустой казной, обнищанием граждан и невероятным богатством олигархов. Это был Рим диктатуры Суллы и восстания Спартака, заговора Каталины и движений популяров, Рим военных переворотов и вторжений Митридата, разгула пиратства и восстаний рабов и провинциалов, республика «нищих и миллионеров», как определил его Т. Моммзен6. К этой характеристике выдающегося немецкого историка можно добавить, что это было общество немногих миллионеров и множества нищих, еще ниже которых стояли миллионы бесправных союзников и провинциалов, а еще ниже — миллионы совершенно бесправных рабов, лишенных даже права на собственную личность. Кризис завершился тем, чем он и должен был завершиться, страшной бойней гражданских войн, унесших сотни тысяч жизней и поставивших общество на грань полного уничтожения.
Войны завершились победой человека, ставшего олицетворением этой «республики» и, быть может, главным символом того, с чем Цезарь боролся всю свою жизнь, Луция Корнелия Суллы.
В силу этих причин, мы сочли целесообразным не сразу перейти к описанию биографии Цезаря, а дать хотя бы суммарную характеристику становления Рима и его империи и показать ход и обстоятельства кризиса, уделив достаточно большое внимание диктатуре Суллы и постсулланской власти. В двух первых главах Цезарь еще не появляется, в них характеризуется обстановка, сформировавшая его как личность и как политическое явление, тесно связанное и с уходящей в глубокую древность политической и культурной традицией Рима, и с завоеванной им Империей, и с постигшим ее кризисом, едва не приведшим к гибели не только республики, но и самой римской цивилизации. С другой стороны, две первые главы служат как бы собранием информации, которая призвана способствовать пониманию последующего изложения. Невозможно понять политическое восхождение Цезаря по лестнице магистратур (от военного трибуна до консула и диктатора) без знания сути этих должностей, описать Галльские войны без знания о том, что представляли из себя галльские племена, как складывались их отношения с Римом и какова была суть этих войн. Рассмотрение ожесточенных столкновений и дебатов в сенате, на форуме и в судах невозможно без хотя бы краткого экскурса о том, что представляли собой римский сенат и народное собрание, и каковы были основные принципы действия римской законодательной, исполнительной и судебной власти. Говоря о борьбе Цезаря с оптиматами и Помпеем, надо иметь хотя бы общее представление об этих последних, а, отмечая вклад Цезаря в римскую культуру, дать хотя бы суммарные заключения относительно ее специфики. Такого рода предварительные разъяснения помогут далее говорить об этих реалиях как о достаточно известных вещах и избежать обширных пояснений, способных разрушить цельность биографического повествования.
Переходя к самой биографии, мы считаем нужным уделить особое внимание детским и юношеским годам Цезаря. Хотя сами античные авторы ограничиваются несколькими фразами, а современные биографы уделяют им максимум несколько страниц, именно это время определило его будущую деятельность. Ребенком, мальчиком, а затем — юношей Цезарь стал очевидцем, наверное, самого страшного и трагического периода римской истории, собственными глазами увидев Союзническую и гражданскую войны, серию военных переворотов и конечную победу Суллы с ее вакханалией террора. Он находился не только в гуще событий, но и в гуще людей, вершивших историю. Его ближайшими родственниками были те кто, определял судьбы государства, Марий и Цинна, Секст и Луций Цезари, круг Крассов-Сцвевол. Сам мальчик рос как «наследный принц» правящей марианской партии. Разумеется, попытка реконструкции всего того, что мог чувствовать и переживать юный и молодой Цезарь, скорее является задачей писателя, чем историка (последний должен иметь дело только с установленными, а не с гипотетическими фактами), но рассмотрение той обстановки, о которой известно достаточно много, особенно важно и для понимания последующих событий. Поворот наступил с победой Суллы, лишившей Цезаря всего, что у него было. Это был не только личный крах, это было уничтожение его партии, когда один за другим буквально на его глазах умирали и гибли его покровители. Сам Цезарь с трудом избежал смерти, а самым безопасным для него место стала действующая армия. Перспектива гибели в бою была предпочтительнее смерти от рук сулланских палачей и вплоть до смерти Суллы в 78 г. до н.э., жизнь молодого племянника Мария оставалась постоянной дуэлью со смертью и бесчестием.
Уход Суллы, вызванный перспективой неизбежного краха его политики, стал временем низшей точки падения для республики, однако низшая точка может стать и начальной точкой подъема. Пришедшая к власти постсулланская элита прекратила террор и пошла на уступки, при этом сохраняя и свою личную власть и суть сулланской системы. После смерти диктатора, Рим продолжал жить по его законам, а сулланская аристократия господствовала до конца 60-х гг. I века. Именно на борьбу с наследием и наследниками Суллы и ушла большая часть жизни Цезаря.
Исследователи достаточно редко обращают внимание на то, что его деятельность началась с нравственной оппозиции режиму и правозащитной деятельности. Собственно, действия Цезаря достаточно трудно назвать политикой в собственном смысле этого слова. Будучи сам жертвой сулланских репрессий, молодой популяр сосредоточил свою деятельность на помощи людям, пострадавшим от террора диктатора и беззакония и произвола его последователей, восстановлении прав и юридической защите репрессированных, реабилитации памяти погибших, защите жертв сфабрикованных процессов. Это сочеталось с попытками (пока еще в чисто конкретных случаях) показать суть сулланской и постсулланской политики с ее террором, подавлением, коррупцией и круговой порукой, равно как и ее полную неэффективность. То, что объявлялось «государственной необходимостью» или «восстановлением устоев общества» находило в этих процессах новое истинное определение как элементарные уголовные преступления (убийства, взяточничество, подлог и подкуп, превышение власти) совершаемые в особо крупных размерах и с особой жестокостью. Фактически в 60-е гг. Цезарь добился того, что сулланские палачи стали подвергаться ответственности в соответствии с общепринятыми нормами уголовного права.
Именно это сделало Цезаря одним из лидеров оппозиции и привело к его небывалой популярности, гарантировавшей успех на любых выборах. От критики конкретных лиц и ситуацией он переходит к борьбе с системой как таковой, начиная формировать позитивную часть программы. В 4 главе мы проследим его постепенное восхождение по ступеням политической лестницы (от квестора до претора), постаравшись показать, что эти успехи были не результатом какой-то особо ловкой политической игры, а истинной волей народа, выражавшего свой протест против сулланской системы и надежду на новую политику. Деятельность Цезаря проходит на широком фоне антисулланского движения, вобравшего в себя самые различные силы, от испанских повстанцев Сертория до либерально настроенных сенаторов. Оно все больше соединялось с теми силами в сулланском лагере, которые были готовы в той или иной степени пойти на смягчение режима. «Мирная революция» 70 года была первой победой этих сил, она же фактически завершила Союзническую войну. Это были серьезные уступки, на которые система пошла ради сохранения в своих руках основных рычагов власти. Символом этой политики реформ, проводимых при сохранении основных элементов сулланского порядка и успешной внешней политики, был Гней Помпеи, ставший в это время влиятельнейшим политиком и полководцем Рима.
В 70–60-е гг. из молодого правозащитника Цезарь превращается в лидера популяров, все больше и больше становящихся реальной политической оппозицией постсулланской власти и выдвигающих конструктивную и всеобъемлющую программу общественных преобразований. От защиты жертв Суллы и обвинений его преемников и его «дела» Цезарь переходит к борьбе с системой в целом. Программа реформ в уже достаточно завершенном виде предстает в период, непосредственно предшествующий его консульству и триумвирату.
Вопреки достаточно общему убеждению, триумвират не был чисто личным «союзом трех властителей» с целью захвата личной власти. Это был альянс оппозиции во главе с Цезарем с теми умеренными просулланскими силами, которые были готовы на продолжение преобразований. Их символом стал Помпеи, а отчасти и Красе, причем последний все больше сближался с антисулланскими кругами. Хотя союз сформировался в 60–59 гг., он имел достаточно длительную предысторию, вероятно, восходя к «мирной революции» 70 года. Консульство Цезаря в 59 г. стало вторым актом этой революции, временно сделав оппозицию правящей партией и создав на будущее равновесие сил, просуществовавшее в течение 50-х гг. Оказавшись не только несомненным лидером народа, но и блестящим мастером «аппаратной борьбы», Цезарь начал процесс медленного завоевания сената оппозиционными силами.
Впрочем, наступал новый этап, когда демократические, электоральные возможности общества оказывались исчерпанными. Для продолжения слома сулланской системы и избежания ее реставрации, было необходимо создание мощной силовой структуры, способной стать гарантом успеха революции. Это, несомненно, было одной из причин галльских кампаний Цезаря и создания им галльской армии, бывшей, по всей вероятности, одной из лучших армий Рима за всю его историю. Впрочем, было бы ошибочным считать внутренние причины и личные цели Цезаря единственными или главными причинами этих войн. Галльские войны (58–50 гг. до н.э.) были связаны с, вероятно, самой серьезной внешнеполитической проблемой Римской державы на протяжении большей части ее истории. Нашествия с севера оставались вполне реальной угрозой. Итогом кампаний в Галлии стало создание мощного буфера, надолго обезопасившего западные провинции Рима от этих вторжений.
Назревало решающее столкновение. Помпеи сделал выбор в пользу своего сулланского прошлого, новых и старых союзников из числа сулланской и постсулланской элиты и собственных диктаторских амбиций. В борьбе с Цезарем были задействованы все силовые рычаги. Несмотря на последующую неудачу, это была тщательно подготовленная попытка фактически полной реставрации сулланской системы во главе с Помпеем. У нее не было будущего: альтернативой победе Цезаря была не победа Помпея или Катона, а всеобщий крах и распад. Система была ранена, но в своей агонии она могла увлечь с собой в пропасть и общество. Теряя перспективы мирной борьбы, Помпеи и оптиматы пошли на силовой вариант. В 50–49 гг. главным образом посредством неправовых действий постсулланское окружение Помпея пошло на откровенный государственный переворот, нарушив общественное равновесие, а выигравшая тяжелейшую в истории Рима войну армия, от командующего до простых солдат, оказалась под угрозой роспуска и неминуемых репрессий. Готовилась расправа над победителями.
В этой ситуации Цезарь взял власть на себя. Изображаемый как насильственный захват власти поход Цезаря в Италию (январь-март 49 г.) был фактически бескровной «бархатной революцией», поддержанной практически всеми слоями италийского населения и солдатами собственных армий Помпея. Как ни парадоксально, Помпеи учел и этот вариант. Его план предполагал мобилизацию всех стоявших в провинциях армий и флотов и активное привлечение к борьбе вассальных царей и разнообразных антиримских сил. Это был план затяжной войны и морской блокады Италии, похожий на план Ганнибала, показавший выдающиеся полководческие качества его создателя и вызвавший ужас даже у верных сторонников последнего. Помпеи проиграл, и его проигрыш был вызван, прежде всего, тем, что это была война против собственного народа, решительно вставшего на сторону Цезаря. Серия бескровных побед завершилась Фарсальским сражением, определившим исход борьбы за власть.
Нам представляется целесообразным разделить военную стабилизацию, проводимую Цезарем, и его глобальные политические преобразования (главы 8 и 9). Став теперь единственной законной властью, Цезарь покончил со всеми силами, защищавшими сулланско-помпеянскую «республику». Последними «борцами» за «дело» Помпея были не только его сыновья и Катон Утический, но и ловкие интриганы, взявшие власть в распадающемся Птолемеевском Египте, уничтожавшая все на своем пути конница нумидийского царя Юбы, набранные из уголовных преступников помпеянские легионы в Испании и иллирийские пираты. Общим было то, что все они уже не вписывались в новую систему. Эти союзники нисколько не смущали «борцов за республику» и нетрудно представить, что стало бы итогом их победы. Возможно, именно в это время Цезарь пошел на нарушение принципов своей «политики милосердия», которую он неуклонно проводил на первом этапе гражданской войны и к которой вернулся после победы.
Главным было другое. Победивший Цезарь начал глобальные политические реформы, целью которых было создание новой Империи, основанной на глобальной системе внешней и внутренней безопасности, экономическом росте и принципиальной реформе римского гражданства. История отвела ему мало времени, но сделанное за два последние года (46–44 гг. до н.э.) заложило основу для стремительного цивилизационного скачка и будущего двухсотлетнего процветания Рима. Заговор и убийство приостановили этот процесс, но он был уже необратим, к власти пришли те силы, которые продолжили его политику, хотя и замедлив ее темпы и пойдя на ряд компромиссов. В продолжающейся уже много десятилетий дискуссии о соотношении диктатуры Цезаря и принципата Августа мы твердо придерживаемся мнения об их глубокой преемственности. Рим I–II вв. н.э., а отчасти и далее, с его системой внешней безопасности, устойчивым экономическим процветанием и правовой реформой был Римом Цезаря.
Вопреки установившейся традиции, мы поместим обзор источников и историографии не в начале, а в конце изложения. Это не только позволит избежать дублирования структуры труда нашего предшественника, С.Л. Утченко, но и будет иметь дополнительный смысл. Последние главы будут посвящены как бы «посмертной жизни» Юлия Цезаря. Это исход борьбы с последней оппозицией, которую довели до конца уже его наследники, и установление той системы, которая стала итогом его победы. Это также образ Цезаря в античной традиции, как правило, поздней, и потому отражавшей отношение к нему новой эпохи созданной им Империи I-II вв. н.э., а затем уже и поздней античности. Наконец, это его образ в научной историографии 18–20 вв., постоянно являющийся предметом полемики и переоценок и показывающий степень созвучия этой темы уже современной или близкой к современной истории. Предварительное изложение фактов, предшествующее оценочной части, может оказаться полезным для выбора подходящего читателю мнения, а чтобы традиция все же не была нарушена до конца, мы поместим в начальной части другой обзор историографии, посвященный характеристике кризиса I в. до н.э.
Разумеется, сейчас не время и не место для анализа мнений о Цезаре, но, быть может, имеет смысл закончить наше введение одним из вопросов, ответ на который мы попытаемся дать позже. Исследователи много занимались приходом Цезаря к власти и самой его властью, гораздо реже пытаясь ответить на вопрос о цели, ради которой он ее взял. Когда речь идет о политиках, принятие и захват власти часто воспринимается как самоцель, однако трудно представить, что все политические деятели стремятся к ней только ради позолоченного трона, громкого титула, коллекции наград и всеобщего раболепия, равно как и ради возможности диктовать свои условия, обогащаться или расправляться с реальными и мнимыми противниками. Какова была та более высокая задача, ради которой Цезарь стремился к власти всю свою жизнь? Власть как цель, или власть как средство — этот вопрос вполне уместен и в данном случае. В зависимости от принятия той или иной позиции, мы должны по-разному взглянуть и на его деятельность, и на его личность, и на саму природу его власти. Встает и другой вопрос: к интереснейшей, хотя далеко не бесспорной идее С.Л. Утченко о «мифе о Цезаре»7 можно добавить и вопрос о другом мифе, созданном его противниками, а отчасти и сторонниками, а затем ставшим популярным в последующей традиции. Это был миф о «свободной республике» свергнутой «военным диктатором».